Невозможное время. Полцарства отдам за слово.
А другие полцарства — за право считать овец,
Золотое руно, пастухи ожидают плова,
На руках у меня не найти золотых колец,
Завитков золотых, серебром заливаю горло,
Мой серебряный век проржавел и кипит в котле…
Уходя-уходи, вытри ноги, почисти гордость,
Золотые слова остывают не вертеле.
Только слово — журавль, улетает с белесым дымом,
А синиц перечесть…раз, два, три, засыпай, прошу…
Все господни пути к сожаленью, исповедимы,
Дай мне, милый, чернил, я скрижали перепишу.
Невозможное время. Ни слова тебе, ни знака,
Агнец в стаде ходил, не сдержались и съели в миг…
Праотец Авраам, убивающий Исаака —
Золотой человек, первый порванный черновик.
А другие полцарства — за право считать овец,
Золотое руно, пастухи ожидают плова,
На руках у меня не найти золотых колец,
Завитков золотых, серебром заливаю горло,
Мой серебряный век проржавел и кипит в котле…
Уходя-уходи, вытри ноги, почисти гордость,
Золотые слова остывают не вертеле.
Только слово — журавль, улетает с белесым дымом,
А синиц перечесть…раз, два, три, засыпай, прошу…
Все господни пути к сожаленью, исповедимы,
Дай мне, милый, чернил, я скрижали перепишу.
Невозможное время. Ни слова тебе, ни знака,
Агнец в стаде ходил, не сдержались и съели в миг…
Праотец Авраам, убивающий Исаака —
Золотой человек, первый порванный черновик.