Парашюты рванулись, приняли вес.
Земля колыхнулась едва.
А внизу — дивизии «Эдельвейс»
И «Мертвая Голова».
Автоматы выли, как суки в мороз,
Пистолеты били в упор.
И мертвое солнце на стропах берез
Мешало вести разговор.
И сказал господь: — Эй, ключари,
Отворите ворота в сад.
Даю команду от зари до зари
В рай пропускать десант.
И сказал господь: — Это ж Гошка летит,
Благушинский атаман,
Череп пробит, парашют пробит,
В крови его автомат.
Он врагам отомстил и лег у реки,
Уронив на камни висок.
И звезды гасли, как угольки,
И падали на песок.
Он грешниц любил, а они его,
И грешником был он сам,
Но где ты святого найдешь одного,
Чтобы пошел в десант?
Так отдай же, Георгий, знамя свое,
Серебрянные стремена.
Пока этот парень держит копье,
На свете стоит тишина.
И скачет лошадка, и стремя звенит,
И счет потерялся дням.
И мирное солнце топочет в зенит
Подковкою по камням.
М.Анчаров, 1964
URL записи
Земля колыхнулась едва.
А внизу — дивизии «Эдельвейс»
И «Мертвая Голова».
Автоматы выли, как суки в мороз,
Пистолеты били в упор.
И мертвое солнце на стропах берез
Мешало вести разговор.
И сказал господь: — Эй, ключари,
Отворите ворота в сад.
Даю команду от зари до зари
В рай пропускать десант.
И сказал господь: — Это ж Гошка летит,
Благушинский атаман,
Череп пробит, парашют пробит,
В крови его автомат.
Он врагам отомстил и лег у реки,
Уронив на камни висок.
И звезды гасли, как угольки,
И падали на песок.
Он грешниц любил, а они его,
И грешником был он сам,
Но где ты святого найдешь одного,
Чтобы пошел в десант?
Так отдай же, Георгий, знамя свое,
Серебрянные стремена.
Пока этот парень держит копье,
На свете стоит тишина.
И скачет лошадка, и стремя звенит,
И счет потерялся дням.
И мирное солнце топочет в зенит
Подковкою по камням.
М.Анчаров, 1964
URL записи