В кафе на площади Этуаль
Над входом красное колесо,
В кафе на площади Этуаль
На перекрестке дорог
Ты молча цедишь свое дюрсо,
Через соломинку как ни жаль
Я не могу наполнить бокал
И в том виновен пророк.
В ушах ликует хмельной шансон,
В карманах черного сюртука
Диплом Сорбонны и десять су,
А также холод дружка по имени Смит&Вессон,
Свинцом целующего дружка.
Ты вправду хочешь постигнуть смысл строки «Ашхаду Аллах»?
Это просто, как дважды два,
Шах и мат, и вопль отчаянья, пэри.
Это просто слова,
А больше не проси — я под обетом молчания.
Я лишь на миг раз заступил за грань,
И небеса карают меня.
Аллах был прав, когда запретил жене открывать лицо.
Я — ловчий, ты — послушная лань,
Так было до вчерашнего дня
Я опускаю глаза, когда ты цедишь свое дюрсо.
И я упал на самое дно
Твоих кошачьих, влажных зрачков
И был разорван кольями, как...
Как же я складно вру.
Парижский воздух разбил окно,
Я не успел забиться в альков,
Я проиграл еще до того,
Как начал эту игру.
Так пусть останется на века
Эта повесть без окончания, пэри.
Это просто слова,
А больше не проси — я под обетом молчания.
Секрет шахады не столь свиреп,
Сколь бесконечен познанья срок
Мы растаемся, мадмуазель, на этой зыбкой черте.
Аллах — мой пастырь, война — мой хлеб,
Мой командир — Муххамед-пророк,
Зачем так тяжко вздохнула грудь под кружевным декольте?
Я только миг на часах твоих,
Я гильза, выборшенная вон из барабана,
Я только дождь, летящий под ноги с крыш,
Я слишком молод, а мир велик,
Забудь мой голос и телефон.
Аз есмь никто, бесплотная тень...
Приятный город Париж.
Твои губы слегка горчат,
Словно свежие чайные листья,
А мои сомкнула печать
Жестокого как мир обета молчания.
URL записи
Над входом красное колесо,
В кафе на площади Этуаль
На перекрестке дорог
Ты молча цедишь свое дюрсо,
Через соломинку как ни жаль
Я не могу наполнить бокал
И в том виновен пророк.
В ушах ликует хмельной шансон,
В карманах черного сюртука
Диплом Сорбонны и десять су,
А также холод дружка по имени Смит&Вессон,
Свинцом целующего дружка.
Ты вправду хочешь постигнуть смысл строки «Ашхаду Аллах»?
Это просто, как дважды два,
Шах и мат, и вопль отчаянья, пэри.
Это просто слова,
А больше не проси — я под обетом молчания.
Я лишь на миг раз заступил за грань,
И небеса карают меня.
Аллах был прав, когда запретил жене открывать лицо.
Я — ловчий, ты — послушная лань,
Так было до вчерашнего дня
Я опускаю глаза, когда ты цедишь свое дюрсо.
И я упал на самое дно
Твоих кошачьих, влажных зрачков
И был разорван кольями, как...
Как же я складно вру.
Парижский воздух разбил окно,
Я не успел забиться в альков,
Я проиграл еще до того,
Как начал эту игру.
Так пусть останется на века
Эта повесть без окончания, пэри.
Это просто слова,
А больше не проси — я под обетом молчания.
Секрет шахады не столь свиреп,
Сколь бесконечен познанья срок
Мы растаемся, мадмуазель, на этой зыбкой черте.
Аллах — мой пастырь, война — мой хлеб,
Мой командир — Муххамед-пророк,
Зачем так тяжко вздохнула грудь под кружевным декольте?
Я только миг на часах твоих,
Я гильза, выборшенная вон из барабана,
Я только дождь, летящий под ноги с крыш,
Я слишком молод, а мир велик,
Забудь мой голос и телефон.
Аз есмь никто, бесплотная тень...
Приятный город Париж.
Твои губы слегка горчат,
Словно свежие чайные листья,
А мои сомкнула печать
Жестокого как мир обета молчания.
URL записи