|Сергей 'Серый Ангел' Дубов| Кот в мешке

* * *

Говорят, плохо быть сумасшедшим
И не думать о завтрашнем дне
Говорят, что такой образ жизни
Приведёт нас к беде!
Говорят, надо остепениться
Но у нас не отнять этот бред
И мы с усмешкой стираем границы
Напевая в ответ:

Впереди — ничего, позади — пустота
Впереди — лишь мешок, с чем-то вроде кота!

Приходите, скорей приходите
И садитесь скорей по местам
И на нас, ненормальных, смотрите —
Мы и здесь, мы и там...
Мир — театр, а мы в нём актёры
Хоть играем последнюю роль
Но ещё не опущены шторы
И слова - как пароль:

Впереди — ничего, позади — пустота
Впереди — лишь мешок, с чем-то вроде кота!

Мы взлетели и крыльями машем
И летаем, летаем смеясь!
Только знать не хотим, что однажды
Нам придётся упасть!
А сейчас сумасшествие птицы
Нас ведёт за судьбы горизонт
И мы хотим этим чувством упиться
И смотреть лишь вперёд!

Впереди — ничего, позади — пустота
Впереди — лишь мешок, с чем-то вроде кота!

Автор — lj-user seriy_angel_

@темы: [XX], [XXI], [Авторская песня], [Дубов С.]

---

|Юрий Кукин| Киплинга солдат

Опять тобой, дорога,
Желанья сожжены.
Нет у меня ни Бога,
Ни черта, ни жены.
Чужим остался Запад,
Восток — не мой Восток.
А за спиною запах
Пылающих мостов.

Сегодня вижу завтра
Иначе, чем вчера.
Победа, как расплата,
Зависит от утрат.
Тринадцатым солдатом
Умру, и наплевать
— Я жить-то не умею,
Не то что убивать.

Повесит эполеты
Оставшимся страна,
И к черту амулеты,
И стерты имена...
А мы уходим рано,
Запутавшись в долгах,
С улыбкой д'Артаньяна,
В ковбойских сапогах.

И, миражом пустыни
Сраженный наповал,
Иду, как по трясине,
По чьим-то головам.
Иду, как старый мальчик,
Куда глаза глядят...
Я вовсе не обманщик,
Я — Киплинга солдат.

[Ю.Кукин, 1965]

@темы: [XX], [Авторская песня], [1965], [Кукин Ю.А.]

---

|Хуан Рамон Хименес| Одинокий друг

«Ты меня не догонишь, друг.
Как безумный в слезах примчишься,
А меня ни здесь, ни вокруг…
Ужасающие хребты
Позади себя я воздвигну,
Чтоб меня не настигнул ты!
Постараюсь я все пути
Позади себя уничтожить.
Ты меня, дружище прости…
Ты не сможешь остаться, друг.
Я, возможно, вернусь обратно,
А тебя ни здесь, ни вокруг…»

Х.Р.Хименес

Оригинал

EL SOLO AMIGO

No me alcanzaras, amigo
Llegaras ansioso, loco;
pero yo me habre ya ido.

(!Y que espantoso vacio
todo lo que hayas dejado
detras, por venir conmigo!

!Y que lamentable abismo
todo lo que yo haya puesto
enmedio, sin culpa, amigo!)

No podras quedarte, amigo.
Yo quizas volvere al mundo.
Pero tu ya te habras ido.

@темы: [XX], [Испанская литература], [перевод: Павел Грушко], [Jimenez, Juan Ramon]

---

|Саша Кладбище| Мы в люди вылезли из панка...

Мы в люди вылезли из панка, и потому не любим ложь. Мы пережили грипп «испанка» и заговор масонских лож.
Мы за спиной не прячем фигу, а после залпа бьем стакан. Мы стали первыми индиго — последними из могикан.
Мы не застали лет застойных; мы знаем — свет поборет тьму; мы выросли на звездных войнах и добрых фильмах,
потому — в конце историй «хэпи-энда» всегда без компромисса ждем. Мы любим старые «нинтендо», а также танцы под дождем.
Здесь каждый капельку наследник страны, где зло считалось злом. Мы поколение последних, кто собирал металлолом,
бутылки и макулатуру не за бабло, а за «ура». Мы создавали масскультуру, узнав на вкус «Три топора».
Мы знаем, той эпохи дети, за что у деда ордена, и что не только в интернете бывает драка и война.
Без эмо-пафосной печали мы рвали джинсы /punk not dead/, за это в челюсть получали и не боялись дать в ответ.
На горизонте ожидая армады алых парусов, мы, спайдермены и джедаи, не раз расстроили отцов,
прервав налаженную схему «семья-работа»... Вот те на, мы можем плюнуть на систему, когда плюет на нас она!
Смесь гипер-скорости и лени, цинизма-альтруизма смесь... Я знаю, круче поколений еще не появлялось здесь.
Мы можем быть собой, мы верим своим предчувствиям и снам... Эпоха закрывает двери. Как ни хотелось бы, но нам
детьми не долго оставаться — не поворотишь время вспять. И власть имущие боятся, ведь нам уже за двадцать пять.
За нас решать теперь непросто — мы забивать умеем болт! Чем можно испугать, серьезно, того, кто пережил дефолт,
братков, три кризиса и смену всего — от веры до страны? Нас не подсадишь на измену, мы лишь себе теперь верны.
Что будет дальше — неизвестно, узнаем через много лет. Но то, что будет интересно — поверьте мне, сомнений нет.
Кто старше — бытом был затрахан, кто младше — выращен в Сети.
А мы идем вперед без страха, и нам открыты все пути.

© Kladbische, 02.07.2010

@темы: [XXI], [Livejournal], [2010], [Саша Кладбище]

---

|Константин Арбенин| Летайте самолетами

Летайте самолётами и сами по себе —
Из дома на работу, а потом по магазинам,
Расправьте ваши крылья, пусть другие рты разинут, —
И с высоты авоською подайте знак толпе.

Пусть летит за вами, кто может,
Коли тяжесть душе не мешает,
Коли боль и сомненья не гложут
И домашние не возражают.

Летайте самолётами и сами по себе,
Но помните, что снайперы на небесах засели,
И греют пальцами курки, и держат на прицеле
Всех, кто летает по небу в противовес толпе.

Летайте вверх, а главное — не бойтесь вниз упасть!
Уж лучше падать штопором, чем штопором крутиться.
Не верьте измышлениям, что человек — не птица,
Бросайтесь прямо в пропасть неба, ветру прямо в пасть!

Пусть летит за вами, кто может,
Коли тяжесть душе не мешает,
Коли боль и сомненья не гложут
И домашние не возражают.

Летите прямо к северной Медведице-Звезде,
Тревоги и волнения — балластом бросьте за борт.
Отныне вам открыты Север, Юг, Восторг и Запах! —
Привет лихим стервятникам, осевшим на хвосте!

Попробуйте парение от первого лица,
Дыхание свободнее, отчётливей движенья,
Всего-то дел — разрушить миф земного притяженья —
И наплевать на пущенный вдогонку дюйм свинца...

Пусть летит за вами, кто может,
Коли тяжесть душе не мешает,
Коли боль и сомненья не гложут
И домашние не возражают.

[Константин Арбенин, 1993]

@темы: [XX], [1993], [Арбенин К.Ю.], [Music]

---

|Юрий Вейнерт, Яков Харон| Злые песни Гийома дю Вентре

39. Жизнь

Взлетать все выше в солнечное небо
На золотых Икаровых крылах
И, пораженному стрелою Феба,
Стремительно обрушиваться в прах.

Познать предел паденья и позора,
На дне чернейшей бездны изнывать, —
Но в гордой злобе крылья вновь ковать
И Смерть встречать непримиримым взором...

Пред чем отступит мужество твое,
О, Человек, — бессильный и отважный,
Титан — и червь?! Какой гоним ты жаждой,
Какая сила в мускулах поет?

— Все это жизнь. Приняв ее однажды,
Я до конца сражаюсь за нее.

@темы: [XX], [Вейнерт Ю.Н.], [Злые песни Гийома дю Вентре], [Харон Я.Е.]

---

|Татьяна Юрьевская| Вера, по сути, не только символ...

Вера, по сути, не только символ. Вера должна пробирать до дрожи.
Я отдаю вам родного сына, вряд ли отыщется что дороже.

Что, Костлявая, глаз скосила? Или мало тебе поживы?
Сына, сына, родного сына в гроб сегодня я положила.
Каждым словом и строчкой каждой в приговоре латают дыры.
Только разве им что докажешь, закосневшим в своей гордыне?
Им, чьи руки в крови по локоть, серебром заменившим души…
Город истины и порока сгинет в пламени войн грядущих.
В той пещере темно и сыро, влага медленно точит камни…
Сына, сына, родного сына… Как мне быть без него?
Жить как мне?

***

Посмотри, как за жизнь умаялся.
Спи-усни, будто снова — маленький,
Завернувшись в холстину белую.
Я спою тебе колыбельную.
Где ж ты в бурой грязи испачкался?..
А родился — какие пальчики,
Словно спелые виноградинки.
Да и сам весь румяный, гладенький,
Только бились чуть жилки синие.
Вырос — стали запястья сильными:
Топора им искать ли, заступа…
Как туманом глаза мне застило,
И двоится… видать, от старости…
Закрывайте.
Здесь, с ним, останусь я.

***

Солнце за тучами истомилось,
Пасмурно было и моросило.
— Дева, восславь же Господню милость:
Высшее счастье — родить мессию!
Радуг осколки в подсохших лужах,
Раз, и исчез белокрылый вестник.
В сердце Марии не гордость — ужас,
Алый закат предвещает зверства.
Что в откровенье удастся вызнать,
Сплетней однажды пойдет по людям.
В первый момент зарожденья жизни
Знать — не увидишь ее полудня.
— Что мне до гнева, до гнета Рима,
Что до свободы для иудеев?
Был бы живым, — шепчет вновь Мария, —
Чтобы жена, ну а после — дети.
Маленький домик и сад напротив,
Зрели оливы, и печь дымила…
Разве воскресшим до мира плоти?
Разве воскресшим уже до мира?
Господи, горя выходит уйма,
Если дается, так спросят вдвое.
Честным — скитаться с сумой по тюрьмам,
Лишь бы свершалась чужая воля.
Ждать ли от добрых вестей приплода?
Меркнет, забывшись, любая слава.
Будет он предан и будет продан —
Точно скроён погребальный саван.
Время собрать, что ты сам посеял,
Мира рядно укрепить заплатой.
Если даруется всем спасенье,
То почему он один заплатит?
Все ли пути приведут на бойню —
Вспыхнувшей искрой бесследно сгинуть?
Знал бы ты, как умирают больно,
Не пожелал бы такого сыну.

Это лишь кажется, что смирилась…
Тянется вечер, столетья дольше.
Только упрямо твердит Мария.
— Господи, сжалься, пошли мне… дочку.

25 августа 2012

@темы: [XXI], [2012], [Юрьевская Т.]

---

|Татьяна Юрьевская| . . .

Вымолвить,
Выдохнуть,
Не обжечься.
Я отличаюсь от прочих женщин:
Я не приучена обожать.
Брошенным камешком канет в Лету
Партия воли и интеллекта,
Повод для явного шантажа.
Пыльный достаток чужих наследий.
Взгляд и манеры надменной леди —
И не спасутся ни лорд, ни граф.
Чувства не в силах прорвать плотину.
Зря Вы стараетесь, мой противник,
Вряд ли получится обыграть.
Я ускользну на свободу рыбкой.
Вам же останутся ночь и скрипка,
Мягкое кресло и личный врач.
О невозможном жалеть — пустое.
Впрочем, когда-нибудь…
Нет, не стоит.
Даже для блага не нужно врать.
Много событий прошло с тех пор, как
Замер портрет на каминной полке,
Вновь расцвела по весне сирень.
Минуло, стало ничем — и полно!
Я вспоминаю, хотя… Не помню.
Лучше прощайте навек.
Ирэн.

@темы: [XXI], [2012], [Юрьевская Т.], [Sh.H.]

---

|Татьяна Юрьевская| Путь от Трои домой...

Путь от Трои домой. Возвращенье длиной в целый эпос.
Что мне стоил поход, знает только Афина-Сова.
Если надо — солги. Я поверю в любую нелепость,
Лишь бы слышать твой голос, не слишком вникая в слова.
Мне не надо побед озареньем божественной воли,
Мне не надо ни славы, ни полных корыт отрубей.
Пыль зря прожитых лет возместят мне подачки с лихвой ли?
Весь проделанный путь для меня был дорогой к тебе.
За спиной говорят, что душа Одиссея, как омут,
Что в ней дна не узреть, сколько ты ни заглядывай вглубь.
Но в касанье ветров, напоенных дыханием дома,
На губах моих вновь оживало тепло твоих губ.
Раз ушел из сетей, на приманку уже не заловят:
Мне давно безразличны богов дележи и дела.
И неважно, что было. Пусть прошлое станет золою.
Мне достаточно знать: я вернулся, а ты — дождалась.

Татьяна Юрьевская aka  Маркиз

@темы: [XXI], [2011], [Юрьевская Т.]

---

|Борис Херсонский| Этажерка с томами Брокгауза...

Этажерка с томами Брокгауза. В бумажных розах икона.
Желтая шляпа. Черная лента. Белый пиджак. Пенсне.
В похожей на медную лилию трубе граммофона
Поет Шаляпин с шипением элегию Жюля Массне.

Революция продолжается. Как и война. Ненастье
Застыло на подступах к даче. Приглядывается к врагам.
«Сладкие сны, дыханье весны, грезы, легкое счастье».
Поздние хризантемы. Встречи по четвергам.

От калитки — тропинка среди стриженого жасмина.
Воронки из паутины вместо белых цветов.
На паутине роса. На лице — брезгливая мина.
«Знаешь, я боюсь пауков». — «Вероятно, ужин готов».

Беседка (греческий домик), увитая виноградом.
С поднятой чашей стоит мраморный Дионис.
Мужчины красные банты предпочитают наградам.
Перегнувшись, лоза безвольно свисает вниз.
Усики-завитки. Судьба затаилась рядом.
«Милый, я здесь, за спиной. Не веришь? Тогда оглянись».

Нет, не оглянется, нет. Тянется вереница
Малиновых облаков. Ресницы фильтруют свет.
Кто-то подходит сзади, ладони кладет на глазницы.
Он узнал. Но не скажет имени. Поскольку имени нет.

@темы: [XXI], [Херсонский Б.Г.]

---

|Елена Касьян|

Этот город похож на большой вокзал,
Поезда, как птицы, кричат в ночи.
Но когда я вижу твои глаза,
Всё молчит.

И уже многоточья легли в пробел,
Неизвестно, откуда взойдут слова.
Но когда я думаю о тебе,
Я жива.

А составы заходят на новый круг
И стучат на стыках: ничья, ничья…
Но когда меня окликаешь вслух,
Я твоя.

Ничего не останется навсегда,
Никому не достанется этот рай.
Но когда сорвётся моя звезда,
Загадай…

© lj-user pristalnaya

@темы: [XXI], [Livejournal], [Касьян Е.]

---

|Константинос Кавафис| Бог покидает Антония

Когда ты слышишь внезапно, в полночь,
незримой процессии пенье, звуки
мерно позвякивающих цимбал,
не сетуй на кончившееся везенье,
на то, что прахом пошли все труды, все планы,
все упования. Не оплакивай их впустую,
но мужественно выговори «прощай»
твоей уходящей
Александрии.

Главное — не пытайся себя обмануть, не думай,
что это был морок, причуды слуха,
что тебе померещилось: не унижай себя.
Но твердо и мужественно — как пристало
тому, кому был дарован судьбой этот дивный
город, —
Александрия.
шагни к распахнутому окну
и вслушайся — пусть с затаенным страхом,
но без слез, без внутреннего содроганья, —
вслушайся в твою последнюю радость: в пенье
странной незримой процессии, в звон цимбал
и простись с навсегда
от тебя уходящей
Александрией.

Перевод И.Бродского и Г.Шмакова из К.Кавафиса (1911)

@темы: [XX], [Бродский И.А.], [Греческая литература], [Кавафис К.], [перевод: Геннадий Шмаков], [перевод: Иосиф Бродский], [1911]

---

|Ирина Ратушинская| Сколько ангелов у Анны

Сколько ангелов у Анны
На конце иглы?
А она их не считает,
Вышьет — сразу выпускает.
Небеса белы
Над пресветлым садом Анны,
Вышитым крестом.
Там, среди растений странных —
Настежь красный дом.
Заходите, пойте песни,
Люди и коты.
Здесь, как в сердце — все на месте…
Анна, где же ты?
Только тёплое дыханье
Там — за тканью, там — за гранью,
Там — над зимней мглой.
Это с бережным вниманьем
Анна чинит мирозданье
Тонкою иглой.

© Ирина Ратушинская

@темы: [XXI], [Ратушинская И.Б.]

---

|Саша Кладбище| В вопросах Победы – да, я ретроград...

В вопросах Победы — да, я ретроград. Притом,
на тему, увы, не приемлющий словоблудия.
* * *
Мне бабушка в детстве рассказывала о том, как прадеду голову взрывом снесло орудия,
Про бомбы в саду и про зимний голодный ад; в Баварию как не угнали едва в сорок третьем;
как дойче зольдатен давали им шоколад и плакали тихо по собственным дойче детям.
Как с братом на печке пряталась под дохой — подальше от глаз офицера СС поддатого.
А дед ничего не рассказывал — был глухой, всю жизнь свою, после контузии, с сорок пятого.
* * *
Сейчас, вроде, модно спорить, наперебой
друг другу орать, как всё было — я понимаю,
Но я ретроград. На три буквы пойдет любой,
кто гадость при мне про девятое скажет мая.

Да, я ретроград, и такие как я — больны,
и наша болезнь — это память, и боль, и правда
В глазах ветеранов с последнего их парада.
* * *
Дай, Господи, нам никогда не узнать войны.

© kladbische

@темы: [XXI], [Livejournal], [Военное], [Саша Кладбище]

---

|Виктория Качур| Один один

ты мечтаешь о небывалом, о свободе и силе?
их полно, их просто навалом на ветвях иггдрасиля.
не годится та древесина для баклуш и балясин.
ну, давай-ка, ну, повиси на. это дерево — ясень.
в кроне нет ни вешек, ни меток. распрямившись, как кобра,
хоть одна из ближайших веток да вонзится под рёбра.
то ли хаос, то ли порядок, жар и вкус хинных корок —
подремли, сон разума сладок.
мёд поэзии горек

@темы: [XXI], [Livejournal], [Качур В.И.]

---

|Аше Гарридо|

А когда ты найдешь его — через сто, через десять,
как получится, — через тысячу, через год —
найдешь его в твоем нынешнем «здесь»,
оплаканного — а он, зараза, опять живет,

а он такой же! — каким был, такой и опять,
и тот же внутри него тихий и яростный свет,
и уже не вспомнить, эта седая прядь
над правым виском — тогда была уже или нет,

и он такой же и совершенно другой — не узнать!
И не узнать невозможно, а что, а как, почему?
и понимаешь, что эта вселенная — как волшебная шляпа, без дна,
и мы в ней цветные платочки, букеты и кролики — на радость кому?

Но не о том я сейчас, я попроще кое-чего,
но чем проще, тем и важней, не наоборот! —
когда ты найдешь его, слушай, а ты ведь найдешь его,
в крайнем случае — сам он тебя найдет, —

вот тогда ты вспомни эти простые мои слова:
ничего не кончилось, рай не настал, и не дай бог
такого рая, как этот край или тот, или дайте два;
вы просто живы, и вам друг с другом — непросто, ох!

Даже если слова из уст — жемчугом и лепестками роз,
понять друг друга не проще, чем понять, как устроен мир.
Такие дела, вы два человека, невроз и невроз,
такая цена за право быть живыми и быть людьми.

Но если фокусник спросит, братец кролик знает ответ.
Чем ни пришлось бы платить за верность, любовь и родство,
за тайный упорный огонь, негасимый его свет...
Оно того стоит, слышишь, по-прежнему стоит того.

@темы: [XXI], [Гарридо Аше]

---

|Екатерина Вдовина| Гравировкою по сетчатке...

Гравировкою по сетчатке лишь изломанный силуэт —
мне бросает в лицо перчатку тот, которого больше нет,
но наотмашь угрюмой правдой, раз за разом сбивая спесь,
мне рисует пейзажи ада тот, который сегодня есть...

Тот, который когда-то будет, смотрит нервно из-за плеча.
Не одобрит и не осудит, ведь привычнее — промолчать.
Будь плебейка или царица — не достанешь звезды рукой,
ведь лишь тот, что пока не снится, остается самим собой.

Вырываясь за рамки риска, вызывая озноб в груди,
тот, что вычеркнут был из списков, ходит около и глядит.
А хотел бы — давно обидел, но, похоже, уже привык...
Тот, что списков еще не видел, любопытен и в меру дик.

Не вскрывала б чужих конвертов, не искала б к другим ключи —
Мы здесь чертовы интроверты и, конечно же, промолчим!
Не помянем друг друга всуе, не рванемся ни вверх, ни вниз...
Тот, который меня рисует, обреченно отложит кисть...

Milady,
09.07.2008

@темы: [XXI], [Вдовина Е.], [2008]

---

|Аля Кудряшова| Она раскрасила губы огнем карминным...

Она раскрасила губы огнем карминным, чтоб стать, как все, чтоб быть — под одну гребенку.
Она отвыкла, чтобы ее кормили, она выбирает ежиков в «Детском мире» — и продавщицы спрашивают «ребенку»?
Ее цвета — оранжевый с темно-синим, она сейчас тоскует, но тем не менее она умеет выглядеть очень сильной.
Она давно не казалась такой красивой — чтоб все вокруг шарахались в онеменьи.
Не то чтоб она болеет — такое редко, ну, раз в полгода — да и слегка, негромко.
А вот сейчас — какие ни ешь таблетки, в какие ни закутывайся жилетки — царапается, рвет коготками бронхи.
Она обживает дом, устелив носками всю комнату и чуточку в коридоре.
Она его выкашливает кусками, она купила шкафчик и новый сканер, и думает, что хватит на наладонник.
Ее любимый свитер давно постиран, она такая милая и смешная, она грызет ментоловые пастилки,
она боится — как она отпустила — вот так, спокойно, крылышек не сминая.
Она не знает, что с ним могло случиться, кого еще слова его доконали.
Но помнит то, что он не любил лечиться, и сладкой резью — родинку под ключицей и что он спит всегда по диагонали.
Она подругам пишет — ты, мол, крепись, но немного нарочитым, нечестным тоном, разбрасывает по дому чужие письма,
и держится, и даже почти не киснет, и так случайно плачет у монитора.
Она совсем замотанная делами, она б хотела видеть вокруг людей, но время по затылку —
широкой дланью, на ней висят отчеты и два дедлайна, и поискать подарок на день рожденья.
Она полощет горло раствором борной, но холодно и нет никого под боком.
Она притвориться может почти любою, она привыкла Бога считать любовью. А вот любовь почти что отвыкла — Богом.
Всё думает, что пора поменять системку, хранит — на крайний случай — бутылку водки.
И слушает Аквариум и Хвостенко. И засыпает — больно вжимаясь в стенку — чтоб не дай Бог не разбудить кого-то.

Аля Кудряшова aka izubr

@темы: [XXI], [Кудряшова А.]

---

|Татьяна Юрьевская| Три шага до...

Что за эпоха досталась нам?
Фальшью насквозь — от и до.
Вечер разметит стены триптих
Кровью закатных теней.
В спину наставит прицел война:
Сможешь пройти коридор?
Боже, взгляни же на малых сих!
Глухо. Ответа нет.

Пялятся сотни паучьих бельм
Сквозь паутин чадру.
Если «живи» означает «убей»,
Выстрели первым, друг.

Но поговорка: жизнь — это бой
Даже по сути глупа.
Ведь каждый пройденный нами шаг
Тоже ступень в мастерстве.
Тихо вокруг, но комплект обойм
Взять не забудь про запас,
Чтобы никто нам не помешал
Просто идти на свет.

Громче набата скрип половиц,
Пуля быстрей шмеля.
Шепот дыханья во тьме уловив,
Не рассуждай — стреляй.

Думал бы прежде, что выбирал,
Слишком уж поздно вилять.
К аду приписанный атташе,
Мнишь, что останешься цел?
Кто же придумал: время — спираль?
Время — на горле петля.
Ныне — охотник, завтра — мишень.
Что тебя ждет в конце?

Вера в себя, превосходства спесь —
Наш характерный стиль.
Если «дойти» означает «успеть»…
Я опоздал. Прости.

Татьяна Юрьевская aka  Маркиз

@темы: [XXI], [2007], [Юрьевская Т.]

---

|Татьяна Юрьевская| Баллада странника

Жемчужин звездных четки нанизав,
Ночь в трауре ушедший день хоронит.
Мой мир исчез. Я одинокий ронин,
И предавшему нет пути назад.
Что суждено, рискнешь ли предсказать,
По зернышку вылущивая скупо
Ядро надежд из шелухи скорлупок?
За туфелькой вернешься ль в бальный зал?

Я раб гордыни, пламя во плоти,
В монашеском приюте посторонний…
Но ветром с моря сдует грай вороний,
И корабли нарушат карантин.
Знать не дано, что ждет в конце пути.
Изысканная страсть красавиц юга
Или петля. Виденьями запуган
Я умоляю память: «Отпусти!»

Заречься б от тюрьмы и от сумы,
Уйти в себя, закрыться в обороне.
И что мне дело до чужих ироний? —
Налет обид вину под силу смыть.
Нам мир вернет все то, чем были мы,
Тараном слов взломает душу извне.
Но жизни нет в моем подобье жизни,
Как мрака нет в моем подобье тьмы…

Я не приставший к Арарату Ной.
Мне не дойти до цели, хоть состарься —
Крест перепутий и дорог катарсис —
Судьбе свершенной не бывать иной.
Играем? Черно-белое кино,
Страницы изъязвленных бредом хроник…
Я тень строки, я одинокий ронин,
Заката угасающий клинок.

Татьяна Юрьевская aka  Маркиз

@темы: [XXI], [Юрьевская Т.]