Анне Сусид
«Ах, мой милый Августин,
Все прошло, всё...».1.
Лотта, у нас тринадцать без десяти.
Пыльные стрелки — бедный висок — полынь,
Вереск, лаванда, горец, пора мести
Листья, заклеивать окна и мыть полы,
Лотта, заткнуть уши, замазать рот.
Это письмо — первое из восьми.
Я его положу в ящик, а ты возьми.
Или наоборот, Лотта, наоборот.
Я же тебе хотела сказать — но воск
Капает, замыкает уста, — спешу,
Дергаюсь, Лотта, — я тебе целый воз
Мятых цветов бессмысленных напишу!..
Что ты наделала, как мне теперь дела
Разные затевать, вышивать холсты?
Я бы еще десяток роз развела,
Если б не ты, Лотта, если б не ты...
....2.
Фарфоровой куклой немецкой
Мой Ганс соблазнен, но зато
Мы нынче идем в шапито! —
Аннета присутствует в детской
На цыпочках, в новом пальто.
Как день бесконечен воскресный!
Измена забыта давно.
Висит объявленье «сдано»
На каждой лавчонке окрестной.
Аннета не смотрит в окно.
Как бьется, о боже, как бьется
Скворец в позолоченной клети!..
Мундирчик с чужого плеча.
Щелкунчик не выживет, дети.
Он будет убит в сорок третьем,
И в кукольный ящик вернется,
Ружье за собой волоча.
Аннета, Аннета, врача.
.3.
Королева сверчков выносит на кухню таз.
Двадцать семь фарфоровых чашек, фиалки, — дзынь.
Мы с тобой, навсегда простясь (навсегда простясь?)
Разобьем фарфор, не пролив ни одной слезы.
Не пугайте моих инсектов, они мудры,
На моих осколках, моих развалинах, (на твоих?)
На своих двоих расселись, как царь горы,
Вот пошли альты, — вот опять, — не пугайте их.
Эта кухня кухонь, подвал подвалов, дыра, дыра.
У меня красивый осколок, а твой каков?..
Здравствуй, Лотта, еще сегодня, еще с утра
Я тебя люблю, как моих золотых сверчков.
.4.
Мой мальчик, бледнея, осядет в снегу,
В цветной превращаясь узор.
Но, Лотта, я — больше любить не могу!
Ах, Лотта, я — крепче любить не могу!
За что же мне этот позор?
Считай: двадцать восемь, — а сколько в уме?
Да сколько кухарке плачу?
Ах, Лотта, ведь, кажется, дело к зиме, —
Но я не хочу, не хочу!..
Над вышивкой выплачешь к черту глаза,
Аннетины глазки кляня.
Ах, Лотта, я знаю, что значит — нельзя,
Ах, Лотта, нельзя — это значит «нельзя»...
...Мой мальчик не любит меня.
.5.
Я его наряжала, Лотта, в бархатные лоскутья.
Я его обожала, Лотта, — от локонов и до пяток.
Знаю, что кукла, Лотта, — Лотта, а кто не кукла?
Их у тебя пяток, у меня десяток.
Если считать бывших ненастоящих,
Если считать любящих понарошку...
Знаешь, Лотта, стежки надо класть почаще:
Это проще, — скажи, — чем сажать картошку:
Алый лоскутик — белый лоскутик — алый...
Я его так боялась разбить, Лотта!
Так разлюбить боялась!.. Пойду, пожалуй.
Делать кукол — забава. Вот разбивать — забота.
Жалко, так жалко, Лотта!.. Так жалко, Лотта...
.6.
Осень. Сверчок запечный
умер, воскрес, обернулся дымом,
И улетел на небо, больше
нам не слыхать его.
Ты не видал моего наперстка, любимый?
Ты не встречала, Венди, желудя моего?
Осень. Аннета плачет
опять ангина, и доктор:
Анисовую настойку, Аннета, —
двадцать капель на сто.
Ну, ничего, когда он вернется, тот, кто
Пел, мы отправимся царствовать в шапито.
В новом пальто, Аннета, в новом пальто.
Розовом, долгожданном, новом пальто.
.7.
В неожиданном всхлипе шарманки, забытой в чулане,
Никогда не успеешь поймать отдаленно знакомой
Дребезжащей мелодии. Здравствуйте, здравствуйте, няня,
Вам сегодня дежурить царицей ночной насекомой.
Эта лампа — для чтений, завесим пастельную сцену
Темной вышитой шалью (о, гордость волшебной иголки!).
Это тени, о няня, красиво ложатся на стену.
Это волки, о няня, мои ненаглядные волки.
Я прошу вас, царица, не трогать коробочку эту:
Если дернуть шнурок — открывается тайная дверца.
Мой волчонок, наследник, волчок, воротись в мое сердце,
Семь простреленных шкур волоча за собой по паркету!..
О царица, я тоже, пожалуй что, врать мастерица:
Что за страшные сказки таятся под вышитым пологом...
Зажигайте же лампу, тяните шнурочек, царица, —
Пусть Аннета заплачет во сне над застреленным волком.
.8.
...и тогда оказывается, что я — не Герда.
Разве что босая — а кто не бос-то?..
Пить молоко, читать Марианну Гейде,
Между делом листать то Дали, то Босха.
Лотта, эвакуация в десять тридцать.
Слышишь, прием-прием, горизонт не виден.
Как же мне разглядеть-то тебя, сестрица,
С твоим сундучком на осенней Унтер-ден-Линден?
Поторопись, с карточками загвоздка.
Помнишь классную даму? Нет больше классной.
А в сундуке Щелкунчик с лицом из воска,
Ключик, замочек, бархатный мой, атласный.
Я тороплюсь, Лотта, уже восемь.
Лотта, еще не поздно — уже поздно.
Тише, Аннета, спи, это осень, осень
Крадучись, прячась — как не хватает слез нам,
На ладонях у нас вышивает желтые звезды. —
Пятипалые звезды, Лотта, душа моя, Лотта.Ольга Родионова