Небес вероломство и судеб злодейство,
Твоё пенелопство, моё — одиссейство.
Как в давние дни той эпохи троянской,
Пространство — одним, а другим — постоянство.

Душа без души мы, и тело без тело.
Не скажешь: «Пиши мне», — мы в разных системах.
Пространств кривизна там сложна бесконечно,
И встретиться нам невозможно, конечно.

Но в час, когда пью за чужими столами,
Я вижу в краю твоём светлое пламя.
В минуты такие — особенно грубы,
Там — руки мужские, здесь — женские губы.

Тоскою ведом, я забыл о Хроносе.
И в собственный дом меня ветер приносит.
И ты, не узнав, говоришь мне, как гостю:
«Я мужу верна, ну, пожалуйста, бросьте».

Я парус, спеша, поднимаю с рассветом.
Земля моя шар, — я не знаю об этом,
Тобой не опознан, плыву я куда-то
В мерцании звездном и скрипе каната.

Ах, волн водопады! Ах, глупость и робость!
Взлетает и падает мокрая лопасть,
От сердца до сердца — бездонная пропасть,
Моё одиссейство, твоя пенелопость.

А.М. Городницкий